тысяч видов.
У нас в Советском Союзе учеными описано 18 тысяч видов, и только около одного процента их используется в народном хозяйстве. На родных просторах еще ждут человека зеленые россыпи дикорастущих растений. Нужны поиски и поиски среди них пригодных к введению в культуру…
…Через год Линней подарил отечеству, может быть, еще более значимый подарок, какого в мире не знали. По крайней мере, он так оценивает вышедшую в 1747 году «Шведскую фауну»: «Это — фауна наиболее значительная из всех, что видел мир раньше. Это результат бесконечного труда и исключительной энергии по сбору множества животных и особенно насекомых».
Действительно, эта сводка известных тогда видов животных поражает своей полнотой. Зоология изобиловала баснями и нелепостями, которым верили люди, занимавшиеся этой наукой. «Гамбургское чудо» не было единственным в своем роде.
Еще плохо знали анатомию животных и человека, а библейские легенды о сотворении природы богом были очень живучи. Как объясняли, например, кости, скелеты, нередко находимые в земных слоях? Считали их остатками когда-то обитавших на Земле животных? Нет, вот эти кости принадлежали грешникам, не раскаявшимся в своих грехах, а эти — великанам, жившим в библейские времена.
В горных породах часто находили отпечатки частей растений и животных, окаменелости, — это черновые пробы творца, из которых он выбирал самые лучшие как модели своих будущих созданий. О морских раковинах, что встречаются на высоких горах, говорили: «Вот прекрасное доказательство всемирного потопа!»
Подобно тому, что сделал Линней в ботанике, он выполнил и в зоологии. Перестроил классификацию, установил новые роды, отделил виды от разновидностей и дал простые названия видам.
Особенно полной переработке подвергся отдел насекомых; он даже исследовал, на каких растениях они живут. Теперь намного были облегчены исследования последующих зоологов. Путь для них был расчищен.
И в зоологии Линней основывался на внешнем виде животных. Анатомия, индивидуальное развитие животного были ему мало и даже совсем незнакомы. Но, во всяком случае, Швеция узнала теперь свой животный мир.
В области медицины он оставил заметный след, особенно в фармакологии. Здесь также все было темно, перепутано и содержало, немало небылиц о чудодейственных качествах лекарств, приготовляемых из растений. Линней написал учебное руководство, которое стало классическим, как своего рода универсальное пособие по медицине. Из него можно было узнать о лекарственных растениях и медикаментах, получаемых из них; указания, как эти растения выращивать; как действуют лекарства, как их применять, дозы, при каких болезнях и, наконец, перечень болезней и чем их лечить. Эта книга — «Вещества медицинские» — очень любопытна тем, что им приводятся в систему и болезни: «Болезни должны быть узнаваемы по их проявлениям и соответственно расположены в классы, отряды, роды и виды так же, как растения, животные и минералы».
Календарь растений
Линней говорил о себе, что вместе с молоком матери в его сердце зажглась неугасимая любовь к растениям, а отсюда и страсть к наблюдениям за ними.
Вот светлеет небо, ночь убирает свои покровы, и первые лучи сначала робко, потом все смелее, потом мощным потоком льются на пробужденную землю. С лучами солнца у многих растений поднимаются склоненные на ночь цветки. Раскрываются венчики, радуя глаз свежестью лепестков.
Просыпаются от ночного сна. Как люди, одни встают раньше других. Проснулась голубая цикория. Она спит до четырех — пяти часов. Одуванчик проснется часом позже, а с ним и белый вьюнок. К семи часам выглянет из обвертки осот.
Многие годы Линней видел, что пробуждение цветка у разных растений происходит приблизительно в одни и те же часы. И это верно. В Германии одно растение, хрустальную травку, немцы прозвали «Полуденный цветок». Лентяйка, она раскрывает свои лепестки только к одиннадцати часам, а другой вид этого же растения просыпается еще позднее. Над ним в Германии смеются: «Послеполуденный цветок».
Многие растения, словно отдыхая, закрывают в жаркие часы дня свои венчики и чашечки, и стебельки дремлют, покачивая цветком. И уж, вероятно, все замечали, как желто-золотой ковер цветущего одуванчика и лютика на весенней лужайке блекнет после полудня. Одуванчик утром желтыми лучами язычковых цветков смотрел в небо. Во второй половине дня он припрятал их под обверткой. Лютик сжал свой лакированный венчик.
Есть растения, которые распускают венчик цветка только вечером, даже ночью. Нильский лотос и царственная виктория с реки Амазонки скрывают свои цветки днем. Кактус — царица ночи — только в сумерки распускает свой благоухающий цветок, серебристый снаружи и отделанный золотом внутри, и к утру… отцветает.
Но у большинства растений смена сна и пробуждения происходит в продолжение нескольких дней или даже всей их короткой жизни.
— Отдыхают, спят цветки. А ведь можно составить часы, цветочные часы! — однажды решил Линней.
«Бдение растений совершается в известные дня часы, когда то есть они цветы свои ежедневно раскрывают…» — писал Линней.
«Часы флоры во всяком климате соображать должно бдению растений, чтобы всякий ботаник без часов и без солнца по одному взгляду на цветы мог сказать часы дня».
Линней ошибался, думая, что сон цветка нужен ему как отдых; сходство здесь чисто внешнее. Теперь известно, что эти движения связаны с суточным ритмом освещения.
Цветочные часы Линнея, разумеется, не очень точны: то облака закроют небо, то день слишком жаркий или прохладный. Цветки могут быть обмануты!
Некоторые растения, считал Линней, могут служить своего рода барометром. Например: «Африканский ноготок открывает свои цветочки поутру, в 6–7 часов, и в таком положении находится до четырех пополудни, если погода днем будет сухая; если же в 7 часов утра не вскрывается, то в тот день непременно дождь будет; но дождя, после грома бывающего, предсказать не может».
Те же наблюдения в саду обратили внимание Линнея на повторяемость хода развития растений от весны до весны.
